В ноябре во многих странах мира отмечаются всемирный или национальные дни усыновления детей. Воспользовавшись этим поводом, мы расспросили читателей Настоящего Времени из разных стран об их опыте усыновления или удочерения, принятия детей под опеку, а также о собственном опыте жизни в приемной семье.

Оценить общее количество детей в мире, растущих без родителей, трудно – речь идет о десятках миллионов. По данным ЮНИСЕФ, не менее 2,7 млн детей по всему миру растут в сиротских учреждениях: интернатах, детских домах и тому подобных местах. В среднем около 100 детей на каждые 100 тысяч живут в детском доме. В Восточной Европе этот показатель выше всего в мире – 294 ребенка из каждых 100 тысяч детей растут "в учреждениях".

В России, по данным проекта "Если быть точным", число сирот в России за последние два года уменьшилось на 9% (с 391 тысячи в 2021 году до 358 тысяч в 2023-м). Но, скорее всего, это связано со снижением рождаемости (из-за этого в России в целом стало на 300 тысяч меньше детей с 2021 года), а еще – со смягчением политики по лишению родительских прав: органы опеки стараются реже забирать детей из кровной семьи. Принимать детей из детдомов в семьи чаще не стали, даже наоборот. Хотя 90% сирот в России удается устроить в семьи, больше 35 тысяч детей в 2023 году, по данным Минпросвещения, оставались либо жить в детдомах, либо так или иначе находились под опекой государства. По информации "Парламентской газеты", число детей-сирот, которых принимают в семьи, падает третий год подряд: с более 49 чем тысяч в 2021 году до 43 тысяч в 2023-м. Больше 20 тысяч детей каждый год попадают в банк данных о сиротах – это значит, что быстро найти для них подходящую семью не удалось.

Читатели Настоящего Времени из разных стран рассказали о разном опыте жизни с приемными детьми и о жизни в приемной семье. Кому-то удалось стать друг для друга по-настоящему близкими людьми, кто-то столкнулся с насилием, кто-то не смог преодолеть всех трудностей взаимной адаптации и последствий жизни в детском доме. Редакция благодарна каждому, кто согласился поделиться своими историями.

"Даже если бы я нарожала пятерых, все равно взяла бы ребенка из детдома". Гульнара, 48 лет. Юрист, Алматы

Гульнара (имя изменено) рассказывает, что решилась на усыновление детей, когда ей был 41 год. До этого долго готовилась: читала специализированную литературу, советовалась с психологами, прошла школу приемных родителей, хотя, как говорит собеседница, "быть готовым на 100% не получится никогда".

Изначальный план пришлось немного скорректировать. С учетом своих материальных, моральных и физических ресурсов Гульнара планировала взять одного ребенка дошкольного возраста, но не младенца, так как возможности уйти в декрет у нее не было. В итоге психологи благотворительного фонда предложили ей взять под опеку двух девочек – сестер 11 и 8 лет. Гульнара признается, что сначала переживала и не была уверена, что справится с двумя детьми, которые к тому же были сильно травмированы предыдущим опытом.

Удочерить сестер не удалось, так как на момент знакомства с Гульнарой у них были живы и не лишены прав биологические родители, поэтому был выбран вариант патроната. До 9 и 6 лет сестры жили с биологической матерью, которая, со слов героини, злоупотребляла алкоголем. Позже полиция забрала детей из семьи, и следующие два года они провели в детском доме.

В семье Гульнары сестры живут уже больше семи лет. Договор патроната над старшей из сестер закончился с момента ее совершеннолетия, но, по словам Гульнары, это лишь формальность: дочь остается для нее дочерью, они продолжают жить вместе. Младшая дочь сейчас учится в 9-м классе, старшая – студентка колледжа.

У девочек есть еще две младшие сестры, которые живут в других семьях. Их мать, рассказывает Гульнара, умерла в 2024 году от последствий ВИЧ-инфекции. Дети знают об этом и общаются с другими родственниками, но на похоронах присутствовать отказались.

Говоря о своей мотивации удочерить девочек, Гульнара подчеркивает: на первом месте были не ее материнские чувства, а желание "спасти детей из системы и дать им семью". "Мотивация взять ребенка – не отсутствие кровных детей, а моя личная мечта детства. И даже если бы я нарожала пятерых, я точно знаю, что все равно взяла бы ребенка из детдома", – говорит она.

При этом всем, кто задумывается об усыновлении, Гульнара советует взвесить это решение "не семь раз, а миллион". Даже свою подготовку она называет недостаточной: "Большую часть литературы, профессиональных книг, историй, блогов и тренингов я читала и проходила после того, как взяла детей. Мне также стоило внимательнее отнестись к своему окружению, так как за вывеской восхищения и понимания оказалось много непонимания и хейта. Я оказалась не готова к бестактным и глупым вопросам посторонних людей, а общество в целом еще не готово к восприятию усыновления детей как нормы".

По нашей просьбе Гульнара сформулировала несколько правил для будущих приемных родителей, которым следовала она сама, и советов, которые хотела бы получить, когда решила стать приемной мамой.

• "Прочитайте все, что доступно в интернете, по теме усыновления. Если после этого вы поймете, что усыновление вас пугает и лучше отказаться, – это здо́рово, не стоит корить себя. Отказаться от усыновления – не стыдно, это ответственно: возможно, потом в мире будет минус один возврат ребенка. На кону ваша жизнь и жизнь ребенка. Ищите, как и кому помочь иначе, если есть в этом потребность. Если вы все прочитали и думаете, что ничто вас не испугает, – действуйте", – говорит Гульнара. Среди авторов и книг, которые советует прочитать Гульнара, – Людмила Петрановская и Диана Машкова, книга Георгия Гынжу "Меня зовут Гоша. История сироты", работа Брюса Перри "Мальчик, которого растили как собаку", а также книга Татьяны Губиной "Кузя, Мишка, Верочка…", книги Кэти Гласс и "Эгоистичный ген" Ричарда Докинза.
• Важно понять свою истинную мотивацию. Гульнара считает, что не стоит демонизировать некоторых из тех людей, которые возвращают детей, потому что иногда это единственный способ спасти свою семью, свою психику, психику ребенка и, возможно, кровных детей. Но часть случаев возвратов собеседница называет "чудовищными" – и подчеркивает, что эмоции "жалко сиротку" недостаточно: "Спасая жизнь ребенку, ты можешь безвозвратно изменить свою, она никогда не будет прежней. Готовы ли вы к этому? Если готовы, то пусть лучше реальность окажется позитивнее худших ожиданий, но не наоборот".
• Поработайте с психологом и хорошо отдохните – потому что ближайший отдых будет не скоро, предупреждает Гульнара.
• "Оцените финансы и заранее найдите помощников". Ими могут быть семья, друзья, нанятая няня, продленка или кружки. Главное – оставить время для своего отдыха и своих увлечений, которые помогут восполнить внутренние ресурсы, объясняет собеседница.
• "Наденьте максимальную броню от чужой бестактности". Готовьтесь постоянно слышать вопросы: "А что это он на вас не похож?", "А почему он другой национальности?", "А зачем вам чужой ребенок?", "Почему не родили своего?", "Зачем вам такой взрослый", "Зачем вам ребенок с ЗПР, РАС, инвалидностью?" Ответ на каждый из них – один: "Вас это не касается".
• Главный вопрос, на который нужно честно себе ответить: "А смогу ли я его полюбить?". А потом на следующие: "А что будет, если нет?", "Насколько это важно для меня?". Если для вас это важно, то лучше принять решение "на берегу": либо отказаться от усыновления, либо допустить возможность того, что вы будете жить с нелюбимым ребенком. Гульнара считает, что приемного ребенка можно не любить как родного, но при этом быть ему хорошим наставником и воспитателем: "Вы и так сделали много, и семья в любом случае лучше детдома. Но решать только вам".

Оценить, насколько полезны и применимы для будущих приемных родителей и опекунов советы Гульнары и другой нашей собеседницы (ее историю мы рассказываем ниже), Настоящее Время попросило нескольких психологов с опытом работы в школах приемных родителей. Они побеседовали с нами анонимно из соображений безопасности, так как живут и работают в России. По их мнению, перечисленные советы могут помочь будущим приемным родителям и облегчить адаптацию ребенка в семье. Одна из специалисток советует обратить особое внимание на подготовку к родительству и свои ожидания: "[Очень важно] хорошо подготовиться, собрать ресурсы, чтобы, если (а точнее когда) что-то пойдет не так, было на что опереться <...> Не ждать любви от себя или ребенка: придет – хорошо, не придет – переживем".

Кроме этого, она отмечает, что в идеале нужно продумать возможность привлечь на помощь второго взрослого (это может быть партнер, родители или старшие родственники, а также наемная помощь). Важно готовиться к появлению в семье приемного ребенка любого возраста точно так же, как вы бы готовились к появлению младенца, ведь ресурсов понадобится столько же, говорит психолог: "Ресурсов надо как будто на младенца, которого точно нельзя оставить дома одного хотя бы на часик или отдать в сад или школу. Потом уже можно будет разбираться, как перераспределить ресурсы, если вдруг они не понадобятся, но готовиться именно так".

"С родной матерью было бы хуже". Римма, 34 года. Выросла в Казахстане, последние 10 лет живет в Турции

В возрасте 10 лет Римма (имя изменено) оказалась в приемной семье. Жизнь до удочерения героиня, по ее собственным словам, "к сожалению, помнит хорошо". Ее родная мать переехала из России в Казахстан, где у нее не было никаких родственников, причину переезда Римма не знает. Биологическая мать, по словам Риммы, злоупотребляла алкоголем и не занималась воспитанием дочери: "Она постоянно меня везде бросала: и в холод, и в голод, и с плохими людьми". Про других родственников мать рассказывала мало: "Про семью знаю только то, что все родственники в России. Про отца я слышала от нее несколько разных версий. Так как она всегда была пьяна, точного ответа я не знаю".

Позже Римма попала в приемную семью, где столкнулась с домашним насилием. По рассказу Риммы, ее приемная мать была русской, но жила с мужем (узбеком по национальности) в качестве неофициальной второй жены. Вместе с первой женой этот мужчина воспитывал пятерых детей, а будущая приемная мать Риммы до 40 лет не смогла забеременеть. Тогда они вместе с "мужем" решили удочерить ребенка.

Отношения в семье Римма описывает так: "Мама сильно избивала меня и постоянно наказывала за любую мелочь. Это было страшно. Папа целыми днями был на работе и только к вечеру приезжал домой, только тогда я могла выдохнуть и ничего не бояться. Возле папы она становилась другим человеком: обнимала и целовала меня. Но стоило наступить утру, как все начиналось заново. Мне хотелось рассказать… Просто кричать папе о том, что она совсем не такая, что ей нельзя верить…" В итоге Римма так и не смогла найти смелости поговорить о происходящем с отцом, потому что опасалась, что после разговора насилие со стороны матери только усилится и это никак не поможет разрешить ситуацию. По словам Риммы, все ее детство прошло в страхе перед матерью и перед возможным физическим или эмоциональным насилием с ее стороны.

В 16 лет Римма отправилась учиться на кондитера в другой город и с тех пор живет самостоятельно, хотя и поддерживает связь с приемной матерью. Ее приемного отца уже нет в живых. С мамой отношения и сейчас складываются сложно, говорит Римма: "Долго мы вместе не можем".

Она считает опыт взросления в приемной семье источником многих своих нынешних травм: "Мама постоянно за все меня упрекала, говорила, что я все делаю неправильно, поэтому и по сей день я часто чувствую себя очень неуверенной и скованной". Тем не менее, говорит Римма, она благодарна своей приемной семье: "С родной матерью было бы хуже".

По словам нашей собеседницы, сама она не решилась бы усыновлять или удочерять детей.

"После побегов он стал неуправляемым". Наталья родилась в Москве, сейчас живет в США

Наталья много лет занималась помощью подросткам из неблагополучных семей как волонтер. Однажды ее пригласили прочитать лекцию о вреде наркотических веществ в один из детских домов в Калуге. Сперва Наталья отказалась, потому что, исходя из ее опыта, "в случае с зависимостями никакие лекции незнакомых людей обычно не работают". Но вместо лектора стала волонтером и наставником: на месте они с подругой быстро подружились с подростками 13-14 лет и после стали приезжать из Москвы каждые выходные.

В одну из таких поездок Наталья заметила, что одного из мальчиков, одиннадцатилетнего Никиты, нет среди других ребят. В ответ на расспросы дети сказали, что Никиту "забрали в психушку". По словам Натальи, такое практикуют в детских домах: детей, поведение которых не устраивает воспитателей, могут отправить в психоневрологический диспансер на месяц, просто "для профилактики". (Подобные практики описывали многие выпускники детских домов в интервью российским медиа, о них также подробно рассказано в документальном фильме Елены Погребижской "Мама, я убью тебя".)

Наталья отправилась в лечебницу и представилась мамой Никиты: "Мне вывели худенького маленького зомби с синяками под глазами, который еле говорил. Я пыталась говорить с директором, врачами, привлекать СМИ – но мне дали понять, что ребенка я больше не увижу".

Вскоре Никиту выписали из лечебницы, но лишь для того, чтобы перевести в ПНИ (психоневрологический интернат). Хотя, со слов Натальи, отклонений в развитии у него не было, ему ставили диагноз "умственная отсталость".

Для Натальи это стало последней каплей, так как она знала об условиях жизни в ПНИ: "В ПНИ дети не имеют права на многие вещи, которые доступны сиротам в детских домах. Когда я первый раз пришла в ПНИ в 380 км от Москвы, я увидела, что дети по полдня просто сидят в коридоре на лавке. Но зато, когда приезжали волонтеры на Рождество, для них показушно открывали игровую комнату и запускали туда детей".

Чтобы Никита не попал в ПНИ, Наталья решила забрать его в свою семью. По словам Натальи, детский психолог сразу запретила ей брать ребенка: "Потому что моей мотивацией было не желание иметь детей, а синдром спасателя". Тем не менее Наталья прошла школу приемных родителей, собрала все бумаги и усыновила Никиту.

На момент усыновления Никите было 12 лет. "Я отдала его в футбольный клуб, договорилась с частной школой, где ему оплачивали обучение. Я пыталась найти всех родственников ребенка. Нашла отца и отправила в реабилитационный центр лечиться от алкоголизма, был шанс восстановить его в родительских правах, но он снова запил. Нашла его сестру и брата, по которым он всегда скучал. Им было 6-8 лет. Приглашала в гости старшего брата, он тоже прошел детский дом, но смог найти работу и построить семью".

По словам Натальи, Никита неплохо учился, ходил на футбол, в футбольном клубе нашел хороших друзей и старших наставников. Она ездила с сыном в походы и в лагеря на море. Потом Никиту даже пригласили учиться в Германию бесплатно, потому что он показал хорошие результаты в одной из социальных программ по адаптации детей из детских домов и колоний для несовершеннолетних.

Но спустя год после усыновления Никита начал сбегать из дома и употреблять наркотики. По словам Натальи, часто его приводили домой с полицией, а полиция каждый раз "просила выкуп" за его возвращение. "Он никогда не называл меня мамой. Я не требовала от него многого, понимала, что ему нужна адаптация. В школе на него не давили, дома мы много разговаривали, он мог выбрать, чем заниматься. Но после побегов он стал более неуправляемым. Перестал ходить в школу. Все вынес из дома и однажды поднял на меня руку", – рассказывает Наталья.

Когда Никиту в очередной раз задержала полиция, Наталья отказалась платить взятку. Подростку тогда было 15 лет. Его забрали в приемник-распределитель, откуда Наталья пыталась вызволить Никиту, подключила психолога, но сын, по ее словам, отказался. "Он сказал, что хочет сесть в тюрьму, как и его старший брат. Для нормального человека это звучит странно или как провокация, но если твой самый родной человек, к которому ты привязан, вдохновляет на блатную романтику, то подросток не может разобраться".

Сейчас Никита совершеннолетний, он сидит в тюрьме, а Наталья живет в другой стране. Иногда они общаются, Никита поддерживает связь с семьей Натальи, вспоминает какие-то теплые моменты из детства, например, как ему подарили котенка, с которым он мог гулять, когда был маленький. Год назад в одном из писем из тюрьмы он попросил прощения у Натальи. "Я сказала, что, конечно же, прощаю. Просто жаль, что дети настолько искалечены своим прошлым, казенными домами, семьями, что не могут справиться с той болью, которую принесли взрослые".

По словам Натальи, опыт неудачного усыновления очень тяжело сказался на ней: ее "сжирало чувство вины" от того, что она не справилась и не смогла изменить и спасти подростка. Годы ушли на восстановление и терапию, она перестала помогать в детских лагерях для трудных подростков, не участвовала больше ни в каких подобных проектах. Сейчас она смогла простить себя и до сих пор находится в терапии "12 шагов" (это программа реабилитации зависимых, некоторые специалисты рекомендуют участвовать в ней и созависимым – людям, близкие которых страдают или страдали зависимостью).

Наталья видит в их с Никитой опыте и хорошее: "Мальчику сняли диагноз "умственная отсталость". Он видел пример дружбы, семейные ценности, научился многим вещам. Я по крайней мере попыталась помочь одному ребенку".

Наталья также перечислила несколько вещей, о которых, по ее мнению, важно знать будущим приемным родителям.

• "За год-два до усыновления пройдите терапию "12 шагов", – рекомендует Наталья. – Или найдите психолога, который умеет работать с созависимостью. У меня не было проблем с тем, чтобы полюбить чужого ребенка. Я очень любила своего сына, но моя любовь была созависимой. Когда он поднял на меня руку, я готова была терпеть и прощать, но мои друзья и родственники приводили меня в реальность".
• По ее мнению, именно подростков, а не совсем маленьких детей желательно забирать в "профессиональную семью", где взрослые знают, как бороться с манипуляциями, агрессией, деструктивным поведением. "Я тоже пыталась найти профессиональную семью, но на тот момент никто не согласился забрать. В ситуации, похожей на мою, я бы теперь советовала брать подростков на гостевое пребывание и устраивать для них выезды в лагеря", – говорит Наталья.
• Вопросы, на которые важно ответить: "Есть ли у вас ресурсы? Сможете ли вы полюбить чужого ребенка? Это только ваша личная идея? Или партнер тоже поддерживает?"
• "Изучите историю биологической семьи будущего ребенка. Учитывайте риски. К сожалению, не все можно изменить заботой и любовью. В случае Никиты в семье было пять детей, оба родителя страдали алкоголизмом, были эпизоды жестокого обращения, садизма и сексуализированного насилия. В таких случаях нужна сильная помощь и поддержка специалистов со стороны".
• "Больше общайтесь с другими приемными родителями. Изучайте литературу, посвященную усыновлению. Мне на 100% помогла книга "Пока ваш подросток не свел вас с ума".
• "Не принимайте все, [что говорит и делает подросток,] близко к сердцу, – предупреждает Наталья. – У многих есть иллюзия, что дети, которых забрали из детского дома, будут благодарны и послушны. Нужно быть готовым, что такое может и не случиться, они могут проклинать и грозиться убить, как в моем случае. Потому что та боль, которую причинил прошлый опыт, выльется на самого близкого человека, и этим человеком можете оказаться вы".
• "Взвесьте все несколько раз".

"Ты чувствуешь, что приемный, ты это знаешь, ты в этом уверен". Мария, 30 лет. Хостес в ресторане, Чикаго, США

Марию удочерили, когда ей было около года, в российском городе Комсомольск-на-Амуре на Дальнем Востоке. Об обстоятельствах удочерения она рассказывает со слов своей приемной мамы. Та долгое время работала в местном доме малютки воспитателем. Уже после того, как женщина уволилась оттуда, с ней связались другие воспитатели и предложили удочерить Марию, зная, что их бывшая коллега давно хочет детей.

"Так началась наша долгая, временами сложная, но все же счастливая история", – рассказывает Мария.

Спустя пять лет в их семье появился отец нашей собеседницы. Она говорит, что с его появлением впервые начала задумываться о том, не была ли удочерена: "Не смогу объяснить это ощущение, но ты будто на подсознательном уровне знаешь, что ты приемный ребенок. Я разговаривала со многими ребятами, которых тоже усыновили или удочерили, и похожее ощущение было не только у меня. Наверное, с мыслями "А не приемный ли я?" сталкивался хоть раз каждый. Но тут другое: ты это чувствуешь, ты это знаешь, ты в этом уверен".

Родители убеждали Марию, что она все выдумала. Когда ей было уже 20 лет и она жила самостоятельно, переехала в другой город, Мария вернулась к этому разговору с родственниками. Сначала, во время одного из визитов домой в Комсомольск-на-Амуре, она прямо спросила свою тетю (жену маминого брата): "Можно ли мне уже узнать правду о том, откуда я?" Тетя ответила молчанием. "В том возрасте меня как никогда это тревожило. Было ощущение, что меня везде принимают, но я нигде не своя", – объясняет Мария.

Наконец она решилась поговорить с родителями – и они признались. "У нас был долгий, очень теплый и душевный разговор, который закончился словами: "Для нас ты всегда родной ребенок". С тех пор наши отношения стали намного лучше".

После этого Мария начала поиски биологических родственников. Летала на Сахалин, писала в телепрограмму "Жди меня" (телешоу на российском телевидении и социальный проект, занимающийся поиском людей), отправляла запросы в администрации городов. Но эти усилия не приносили результатов.

Лишь три года назад, в 2021-м, Мария смогла найти своего родного брата. Они списались в соцсетях и смогли встретиться. "Наверное, тогда я впервые в жизни почувствовала, что такое всеобъемлющая любовь", – делится впечатлениями от встречи Мария.

После этой встречи она смогла узнать историю своей семьи, увидеть семейные фото: "Оказалось, что я копия биологической мамы по внешности".

Мария замечает, что история ее семьи "совсем не волшебная, а скорее стандартно-грустная для 90-х: алкоголь, наркотики, лишение родительских прав".

Биологическая мама героини давно умерла. Брат Марии после их знакомства подружился с ее приемными родителями и сейчас общается с ними. Мария считает, что ее история – со счастливым концом, ведь она наконец-то смогла "закрыть дыру в душе и понять, кто она и откуда". Она благодарна обеим своим мамам: одной – за жизнь, другой – за то, что забрала ее из дома малютки и стала "лучшей мамой, которую можно представить".

"Но если бы меня попросили дать совет людям, готовящимся усыновить ребенка, я бы сказала: не скрывайте правду и с детства правильно готовьте ребенка к информации об усыновлении", – призывает собеседница Настоящего Времени.